– Огромное спасибо, – со злой иронией произнесла Филли. – Скажи мне, откуда в тебе это высокомерие? Это природное или приобретенное, что-то вроде профессионального навыка большого босса?

Теперь настала очередь Дамьена злиться. Филли с удовольствием заметила, как он нервно поменял позу.

– Неужели ты серьезно думаешь, что я не сказала маме о своей беременности, потому что боюсь разочаровать ее рождением незаконного ребенка?

– Какие же еще могли быть причины? Судя по всему, ты прекрасно понимаешь, как много значит этот ребенок для твоей матери. Как ты могла не поделиться с ней такой новостью?

– Мне лучше знать, что нужно моей матери! Не нужно рассказывать о том, как она хочет увидеть своего внука.

– Так, значит, теперь эта проблема снята. Теперь тебе нечего стыдиться.

– Мне и так нечего было стыдиться. К твоему сведению, я не сказала маме о том, что беременна, только потому, что у меня всего лишь шесть недель. Понимаешь ты это или нет?

– Ты хочешь сказать, – нахмурившись, спросил Дамьен, – что можешь ошибаться?

– Нет. Мою беременность подтвердил врач. Но мало ли что может произойти. Что, если у меня случится выкидыш?

– У тебя есть основания так думать?

– Нет. Но исключать такую возможность никто не может. Просто я еще раз хочу повторить, что у меня еще очень маленький срок беременности. Меньше всего мне хотелось бы обрадовать маму, а потом лишить ее всякой надежды.

Дамьен помолчал немного, затем, пожав плечами, сказал:

– Все это уже не имеет никакого значения. В любом случае мы поженимся. Решение уже принято. Ты не станешь огорчать свою мать.

– А если с ребенком все-таки что-нибудь случится?

– У нас будет другой. Филли покачала головой.

– Дамьен, ты совсем не слышишь меня. Разве я сказала хотя бы раз, что хочу выйти за тебя замуж?

– Ты не хочешь выйти за меня замуж? Ты меня удивляешь. Сегодня утром ты очень хотела этого. Тебе недостаточно моего дома, моих слуг, моих денег. Мне абсолютно ясно, что ты хочешь большего.

– Ты не можешь вот так просто заглянуть сюда и сразу распоряжаться и нашим домом, и нашей семьей, и нашей жизнью. Ты что-то перепутал. Человеческая жизнь не может быть предметом деловой сделки. Такая тактика хороша только в зале заседаний.

Филли осеклась. Она пожалела о том, что упомянула зал заседаний, но было уже поздно. Сделав два быстрых шага, Дамьен подошел к ней вплотную и крепко обнял ее. Все. Она снова в ловушке.

– В зале заседаний хорошо было не только мне. Неужели ты забыла об этом?

Филли попыталась вырваться, но было слишком поздно. Его тело притягивало ее, как магнит.

– Нет. Но я говорю сейчас о другом. Нельзя распоряжаться по своему усмотрению жизнью других людей. Ты не можешь заставлять их делать то, что ты хочешь. Ты не можешь решать за них, не можешь распоряжаться их будущим, не можешь не считаться с их желаниями и нуждами. Ты не можешь…

Филли замолчала, потому что губы Дамьена прикоснулись к ее шее, и вся ее решимость сразу куда-то испарилась.

Дамьен страстно целовал ее. Его губы и язык находили самые чувствительные места у нее на шее, под ухом, вдоль линии выреза платья. Его прикосновения были живительными. Филли не в силах была остановить это наступление и молча, принимала его ласки.

– Вот видишь… – прошептал Дамьен. – Видишь, как ты хочешь меня. Я могу взять тебя здесь, прямо на этой террасе, и ты будешь не в силах остановить меня.

Филли старалась выровнять дыхание, чтобы к ней вернулась способность трезво мыслить. Да, она хочет его, и сколько бы она ни убеждала себя в обратном, ее тело не согласится с ней и будет мстить. Она не сможет избавиться от своего тела.

Однако это еще не означало, что Дамьен поступает правильно. Одно дело – когда она делает свободный выбор. Другое – когда ее принуждают.

– Но ты привык так жить. Ты всегда поступаешь по-своему, берешь все, что тебе нужно.

– Не обманывай меня. Ты тоже хочешь этого.

– Так почему же тебе тогда не взять меня? Прямо здесь на террасе, пока моя мама спит? И что это, собственно, изменит? Что ты хочешь этим доказать? Неужели ты думаешь, что секс с тобой до такой степени лишит меня рассудка, что я сразу же соглашусь на все остальное?

Услышав эти слова, Дамьен замер, и Филли поняла, что достигла своей цели. Его руки ослабили объятия. Дамьен поспешно пошел к двери, ведущей в дом. Он ни разу не обернулся, чтобы посмотреть на Филли. Эта женщина сводила его с ума.

Надо совсем потерять рассудок, чтобы овладеть ею на террасе, пока ее больная мать спит в доме.

Но он так сильно хотел ее! Почему же она продолжает разочаровывать его?

– Тебе, судя по всему, доставляет большое удовольствие выискивать мои недостатки. Но неужели ты думаешь, что твое поведение безупречно?

Филли подняла глаза и посмотрела на Дамьена. Она не ожидала, что он так быстро перейдет в наступление.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Это ты убежала от меня той ночью на маскараде. Ты не захотела открыть свое лицо. Если бы сегодня ты не сказала мне о ребенке… – Дамьен замолчал, мысленно возвращаясь к тем событиям. – Ты ведь не собиралась говорить мне о ребенке. – Его слова прозвучали, как обвинение.

– Нет, Дамьен, это не так, – возразила Филли.

– Ты хотела сохранить в секрете имя отца своего ребенка. Ты не хотела, чтобы я знал о его существовании. Если бы я не пришел тебе на помощь, а ты не приняла мои слова на веру, я бы никогда не узнал о нем.

– Нет! Я хотела сказать тебе сегодня.

– Но не сказала.

– У меня не было возможности. Я хотела сказать тебе об этом, когда пришла к тебе в кабинет, но Брайс…

– Причем здесь Брайс? Я не верю тебе. Ты хотела скрыть от меня правду. Сегодня или всегда – это не имеет никакого значения.

– Имеет, потому, что я говорю тебе правду.

– Нет. Ты обманула меня так же, как обманула тогда на маскараде, не захотев сказать, кто ты. Ты все подстроила. Почему ты не захотела снять маску? Ты хотела, чтобы я ничего не знал.

– Дамьен, послушай меня…

– Почему я должен тебя слушать? Ты солгала мне. Ты спрятала от меня свое лицо для того, чтобы я не догадался, кто ты такая. А затем заставила меня поверить в то, что тебя на маскараде не было. Потом ты вдруг решила сообщить мне, что беременна от меня. Зачем?

– Потому, что это твой ребенок и у тебя было право знать об этом.

– Ты так заботишься о моих правах? – с издевкой спросил Дамьен. – Я в этом сомневаюсь.

– Дамьен, все, что ты сейчас говоришь, не имеет никакого отношения к действительности.

– Неужели? Ты можешь, глядя мне прямо в глаза, сказать, что никогда не хотела скрыть от меня правду об этом ребенке? Ты никогда не думала о том, что будешь воспитывать его одна?

– Я… – Филли запнулась. – Ты понимаешь…

– Не понимаю, – грубо оборвал ее Дамьен. – Ты уже сто раз могла бы сказать мне о том, что это ты была Клеопатрой на маскараде, и что именно с тобой я провел ту ночь в зале заседаний. Помнишь, на Золотом побережье я попытался поцеловать тебя? Ты отреагировала так, будто я тебя ударил. Странно, но получается, что к тому времени мы уже занимались любовью. Значит, ты хотела скрыть от меня это. Ты все от меня скрывала.

Филли вздохнула.

– Ты не хотел меня в ту ночь на Побережье. Одно дело – заниматься любовью с выдуманной женщиной, другое дело – со мной.

Филли, конечно, не знала, что после того, как она сбежала, он всю ночь измерял шагами свою спальню, не в состоянии заснуть.

– Нет, – сказал Дамьен. – Все, что ты говоришь, не имеет никакого смысла. Ты хотела, чтобы я никогда не узнал о том, кто прятался под маской Клеопатры, поэтому и убежала от меня в ту ночь.

Филли покачала головой.

– Тогда уже все было так сложно и запутанно. Ты бы ни за что не поверил мне.

– А что, сейчас все стало менее запутанным? Как ты это объяснишь?

Дамьен не стал дожидаться ее ответа. Широко шагая, он подошел к ступенькам террасы и спустился на выжженную солнцем лужайку.